Джон Рональд Руэл Толкиен
Сильмариллион
под редакцией Кристофера Толкиена
ЧАСТЬ 22. О РАЗРУШЕНИИ ДОРИАТА
Так окончилась история Турина Турамбара, но Моргот не спал, его счеты с домом Хадора не кончились, хотя Хурин находился в его власти, а Морвен скиталась в лесах. Страшной была участь Хурина, а Моргот всеми путями пытался бросить злую тень на Тингола и Мелиан, потому что ненавидел и боялся их. Решив, что час настал, он освободил Хурина и разрешил ему идти, куда тот пожелает. Моргот притворился, будто сделал это из сострадания к врагу, но он лгал: Хурин еще должен стать орудием его ненависти к эльфам и людям. Хурин принял предложенную свободу и опечалился, отравленный словами Темного Владыки, а тогда прошел год со смерти Турина, потому что двадцать восемь лет провел в плену Хурин и теперь изменился неузнаваемо. Он пришел в Хитлум, и вождям Восточноязычных донесли о том, что через пески Анфауглита движется большая кавалькада военачальников и черных солдат Ангбанда, и следом за ними идет старик, как будто пользующийся там величайшими почестями. Поэтому они не тронули Хурина и беспрепятственно пропустили в эти земли. Они поступили мудро, потому что остатки его собственного народа избегали Хурина - ведь он шел из Ангбанда и казался союзником Моргота. Освобождение только увеличило горе Хурина, и он покинул земли Хитлума и направился в горы, и там вспомнил о Тургоне, и ему захотелось снова попасть в Скрытое Королевство Гондолин. Он спустился с Эред Ветрин, не зная, что слуги Моргота следят за каждым его шагом. Переправившись через Бритиах, он вошел в Димбар и добрался до подножия Эккориата. Стража огромных орлов была теперь удвоена, и они увидели далеко внизу Хурина, и в тот же час сам Торондор принес об этом весть Тургону, сочтя ее важной, но Тургон сказал: - Разве Моргот спит? Ты ошибся! - Пока что нет, - ответил Торондор, - если бы орлы Манвэ могли ошибаться, тогда уже давно бы, вождь, тайна твоего королевства была бы раскрыта! - В таком случае, твои слова предвещают недоброе, - сказал Тургон, - потому что они могут иметь только один смысл. Даже Хурин Талион уступил воле Моргота. Мое сердце закрыто для него! Но когда Торондор оставил его, Тургон долго сидел в раздумье, и сердце его смягчилось, и он послал орлов разыскать Хурина и привести его, но они не смогли найти его, потому что Хурин стоял в отчаянии под утесами Эккориата. Тогда он громко закричал в глуши. Поднявшись на скалу, Хурин посмотрел в сторону Гондолина и воззвал громким голосом: - Тургон! Тургон! Вспомни топь Серех! Тургон, или ты не слышишь меня в своих скрытых залах? Но в ответ не раздалось ни звука. Однако, были уши, слышавшие слова Хурина, и сообщение об этом дошло до Моргота, и он улыбнулся, потому что теперь он точно знал, где живет Тургон. Это было первое зло, которое принесла свобода Хурина. Когда наступила тьма, Хурин спустился в горы и погрузился в сон. Во сне он услышал голос Морвен, она много раз повторяла его имя, и голос ее доносился из Бретиля, и, проснувшись, он направился вдоль опушки к переправам Тейглина. Ночные часовые, заметив его, испугались, что видят призрак, поэтому Хурина никто не остановил, и он прошел туда, где был сожжен Глаурунг, увидел высокий камень. Но Хурин не взглянул на камень, потому что знал, что там написано, и глаза его увидели, что он здесь не один: в тени камня сидела женщина. Она откинула капюшон и подняла лицо: седая и старая; глаза их встретились, и Хурин узнал ее. Это была она, самая прекрасная и гордая женщина былых дней. - Ты пришел, - сказала она. - Я так долго ждала! - Темна была дорога, и я пришел, как только смог. - ответил он. - Но слишком поздно! - сказала Морвен. - Они умерли. - Я знаю, - ответил Хурин, - но не ты. Морвен сказала: - Почти. Я опустошена. Я уйду вместе с солнцем, времени осталось мало, если ты знаешь, скажи мне: как она нашла его? Хурин не ответил, и они сели рядом с камнем и не говорили больше. Морвен умерла. Он посмотрел на нее в сумерках и ему показалось, что слезы горя исчезли с ее лица. - Она не была побеждена, - сказал Хурин и закрыл ей глаза. Сердце в нем окаменело. Хурин очнулся, и ярость вскипела в нем, его единственным желанием было отомстить за зло, причиненное его роду. Хурин встал и вырыл могилу для Морвен, и вырезал на камне слова: "Здесь лежит также Морвен Эледвен". Хурин переправился через Тейглин и пошел на юг по дороге, что вела в Нарготронд. Наконец, он пришел к берегам Нарога и отважился перейти реку по камням, и остановился перед разбитыми вратами Фелагунда. Здесь следует сказать, что после ухода Глаурунга, Мим отправился в Нарготронд и вполз в разрушенные залы, он завладел ими и сидел, перебирая золото и драгоценные камни. Поблизости не было никого, кто мог бы его ограбить. Но вот кто-то приблизился к двери и остановился на пороге. Мим подошел ближе, чтобы выяснить его намерения. - Кто ты, препятствующий мне войти в дом Финрода Фелагунда? - спросил Хурин. - Я Мим, и еще до того, как гордецы явились из-за моря, гномы вырыли эти залы. Я вернулся, чтобы взять принадлежащее мне, потому что я - последний из моего народа. - Тогда не долго будешь ты пользоваться своим наследством! - сказал Хурин, потому что я - сын Галдора и сыном моим был Турин Турамбар, которого ты не забыл. И это он убил дракона Глаурунга, опустошившего те залы, где ты сейчас сидишь. И для меня не тайна, кем был предан Шлем Дракона из Дор-Ломина! Мим в великом страхе стал умолять Хурина взять все, что тот пожелает, но сохранить ему жизнь, но Хурин убил его. Затем он вошел в залы и долго оставался в этом месте. Он унес только одну вещь из этого огромного богатства. Он пошел на восток и пришел к сумеречным озерам, там его схватили эльфы и привели к королю Тинголу. Взглянув на него, Тингол изумился, узнав Хурина, пленника Моргота. Он сердечно приветствовал Хурина и оказал ему почести. Хурин не ответил королю, но вытащил из-под плаща ту вещь, которую унес из Нарготронда: это был бесценный Наугламир, ожерелье карликов, созданный для Финрода Фелагунда, и Хурин бросил его к ногам Тингола с грубыми и жестокими словами: - Получи свое вознаграждение, - крикнул он, - потому что ты хорошо сберег моих детей и мою жену! Это Наугламир, и о нем знают эльфы и люди, и я принес его тебе из мрака Нарготронда, где твой родич, Финрод, оставил его, когда ушел вместе с Береном, сыном Барахира, исполнить поручение Тингола из Дориата! Тингол взглянул на бесценное сокровище и узнал в нем Наугламир, и хорошо понял намек Хурина, но он удержал свой гнев, и тут заговорила Мелиан: - Хурин Талион, Моргот околдовал тебя, потому что тот, кто смотрит глазами Моргота, видит все искаженным. Долго воспитывался твой сын Турин в залах Менегрота, пользуясь любовью и почетом, как сын короля. И не по нашей воле он ушел из Дориата. А впоследствии и жена твоя, и дочь нашли приют здесь, и мы отговаривали Морвен, собравшуюся в Нарготронд. Это голос Моргота в тебе обвиняет твоих друзей! Хурин стоял неподвижно и долго смотрел в глаза королевы, и понял правду обо всем, о несчастье, отмеренном ему Морготом, и, подняв сокровище с пола, он подал его Тинголу, сказав: - Прими, вождь, ожерелье гномов, как дар от того, у кого ничего не осталось, и как память о Хурине, потому что теперь судьба моя свершилась, и цель Моргота достигнута, но я больше не раб ему! Затем он повернулся и покинул Тысячу Пещер. Никто не пытался преградить ему путь, и никто не знал, куда он направился. И говорят, Хурин бросился в море. Когда Хурин ушел из Менегрота, Тингол долго сидел, глядя на бесценное сокровище, и он подумал, что ожерелье нужно переделать, вправив в него Сильмарилл, и решил всегда носить его с собой, бодрствуя или во сне. В те дни гномы все еще продолжали приходить в Белерианд, не малыми группами, как раньше, а большими, хорошо вооруженными отрядами, и в Менегроте они жили в отдельных помещениях и работали в кузницах. Тогда как раз в Дориате находились искуснейшие мастера из Ногрода, и поэтому король объявил им свое желание переделать Наугламмир и вставить в него Сильмарилл. Увидев сокровище, гномы решили овладеть им, но они скрыли свои мысли и согласились взяться за эту работу. Они трудились долго, и Тингол, один, спускался к ним в кузницы и сидел среди гномов, пока они работали. Настал день, когда его желание было выполнено, и красота ожерелья была поистине велика. Тогда Тингол, оказавшись среди гномов, хотел было взять ожерелье, но гномы потребовали, чтобы он отдал им это ожерелье. Они сказали: - По какому праву король эльфов притязает на обладание Наугламиром, созданным нашими отцами для Финрода Фелагунда, который ныне мертв? Тингол получил его из рук Хурина, а тот унес ожерелье, как вор, из мрака Нарготронда. Но Тингол понял, что скрывали их сердца. В гневе своем и гордости он пренебрег опасностью и сказал им презрительно: - Как вы, неуклюжее племя, смеете требовать что-либо от меня? - И приказал им убираться без вознаграждения из Нарготронда. Слова короля превратили их вожделения в ярость, они набросились на него, схватили и убили его. Тогда гномы, взяв Наугламмир, покинули Менегрот и бежали через Регион на восток. Но весть о случившемся быстро распространилась по лесу, и лишь немногие из отряда перебрались через Арос. Наугламмир был отобран и возвращен с великой скорбью королеве Мелиан. Однако двое из убийц Тингола спаслись и вернулись в свой далекий город в Синих горах, и там рассказали о случившемся, но далеко не все, сказав, что гномы были перебиты в Дориате по приказу короля эльфов. Они долго обдумывали способы мести. И вскоре из Ногрода выступило огромное войско и, перейдя Гелион, направилось через Белерианд на запад. В Дориате произошли плохие перемены. Мелиан долго сидела рядом с королем Тинголом, и мысли ее возвращались к их первой встрече. Она знала, что ее расставание с Тинголом было предвестием больших событий и что судьба Дориата уже приблизилась. Сейчас Тингол лежал бездыханным, и дух его улетел в залы Мандоса, а с его смертью изменилась и Мелиан. Случилось так, что в это время ее власть над лесами Нелдорет и Регион исчезла, и Дориат оказался без прикрытия от его врагов. С тех пор Мелиан не говорила ни с кем, кроме Маблунга, приказав ему оберегать Сильмарилл и немедленно известить Берена и Лютиэн в Оссирианде. И сама она исчезла и вернулась в страну Валар, и больше Мелиан в этой истории не упоминается. А войско Наугрим проникло в леса Дориата, и никто не мог противостоять им, потому что они были многочисленны и свирепы. Они ворвались в Менегрот, и там они были убийцами многих эльфов и гномов, и залы Тингола были разрушены и разграблены. Там пал Маблунг, и Сильмарилл был захвачен. В то время Берен и Лютиэн были на Тол Галене. Их сын Диор Элухил был женат на Нимлот, сестре Келеборна. Сыновья Диора и Нимлот были Элуред и Элурин, и еще у них была дочь Эльвинг. Среди эльфов Оссирианда быстро распространилась весть, что войско гномов перешло Гелион. Эта новость вскоре дошла до Берена и Лютиэн. Тогда Берен собрался и вместе со своим сыном Диором отправился на север, и с ним ушли многие из Зеленых эльфов Оссирианда. И случилось так, что когда сильно уменьшившееся войско гномов Ногрода возвращаясь из Менегрота, снова пришло в Сарн-Атрад, оно было атаковано. И все леса наполнились звуком рогов, и на гномов посыпались стрелы. Многие были убиты, некоторым удалось спастись от засады, и они бежали на восток к горам. Но когда они поднимались по склонам, пастухи деревьев загнали гномов в тенистые леса, и ни один из них не добрался до дома. В той битве у Сарн-Атрада Берен сражался в последний раз и сам убил повелителя Ногрода, и сорвал с него ожерелье гномов. Но тот, умирая, проклял это сокровище. Тогда Берен, узнал тот камень Феанора, который он вырезал из короны Моргота. Когда все было кончено, сокровища Дориата сбросили в реку Аскар, и с того времени она получила название - Ратлориэл, Златоструйная. А Берен взял Наугламмир и вернулся на Тол Гален. Горе Лютиэн не стало меньше, когда она узнала, что повелитель Ногрода убит и с ним много гномов. В это время Диор, наследник Тингола, простился с Береном и Лютиэн, вместе с женой Нимлот явился в Менегрот и поселился там. С ним ушли и их сыновья Элуред и Элурин и дочь Эльвинг. Синдар приняли их с радостью, и Диор восстановил славу королевства Дориат. Как-то осенней ночью кто-то постучался в ворота Менегрота, требуя доступа к королю. То был повелитель Зеленых эльфов, спешивший из Оссирианда, и привратники провели его к Диору. Пришелец молча подал королю шкатулку и простился с ним. В этой шкатулке лежало ожерелье гномов, в которое был вправлен Сильмарилл. Диор, взглянув на него, понял, что это знак того, что Берен Эрхамион и Лютиэн умерли и ушли за пределы мира. Долго смотрел Диор на сильмарилл, который его отец и мать принесли из царства ужаса Моргота. Затем Диор встал и обвил Наугламмир вокруг своей шеи. Теперь он казался самым прекрасным из детей мира. И между эльфами, рассеянными по всему Белерианду, разнесся слух, что Диор носит Наугламмир, и говорили: - Сильмарилл Феанора снова пылает в лесах Дориата. - И клятва сыновей Феанора снова пробудилась в их сердцах, потому что пока ожерелье носила Лютиэн, ни один эльф не отваживался напасть на нее, но теперь, узнав о возрождении Дориата и возвышении Диора, семь братьев снова собрались и направили Диору послание с требованием вернуть их собственность. Но Диор ничего не ответил сыновьям Феанора и Келегорм убедил братьев готовиться к нападению на Дориат. Они явились неожиданно и сражались с Диором в Тысяче Пещер. И так произошло второе убийство эльфа эльфами. Там Келегорм пал от руки Диора, и Куруфин, и Смуглый Карантир, но и Диор был убит и с ним Нимлот, его жена, и жестокие слуги Келегорма схватили юных сыновей Диора и бросили их умирать в лесу. Маэдрос сожалел об этом и долго искал их в лесах Дориата, но тщетно, о них не рассказывает ни одна история. Так был разгромлен Дориат, и он никогда уже не поднялся снова. Но сыновья Феанора не получили того, чего добивались, ибо остатки народа бежали от них, и среди беглецов была Эльвинг, дочь Диора. Им удалось спастись, и они унесли с собой сильмарилл и пришли к месту впадения реки Сирион в море. назад вперёд наверх
|