Алассиэн
Капли света
Эзеллохар был покрыт чёрной глянцевой коркой, и скелеты Древ торчали на нём, словно на пожарище. Пятьсот лет прошло, полуденное солнце сияло над Валмаром, а здесь всё было по-прежнему. Макалаурэ поёжился. Для эльфа воспоминания всегда слишком свежи…
- Их не нужно расщеплять, чтобы дать Древам свет, - сказал Майтимо. – Смотри!
Он взошёл на вершину холма и опустился на колени между стволами. Переложил сильмарилл в левую руку. На сложенной горстью ладони осталось озерцо живого света. Руссандол улыбнулся и осторожно перевернул ладонь у самого ствола Лаурелин.
Макалаурэ и Карнистиро сделали то же самое. Капля света с руки Канофинвэ, вспыхнув напоследок, ушла в землю у корня Тельпериона. Карнистиро просто брызнул светом своего камня на стволы обоих Древ.
Чего именно им ожидать, они не знали; только надеялись, что сильмарилльское пламя сделает то, для чего существует.
- Птицы молчат, - сказал Амбарусса.
- Не только, - отозвался Амбарто. – Вообще всё!
Действительно, повисла полная, абсолютная тишина. Кажется, было слышно только биение своего сердца и мысленно – присутствие братьев.
И вот в этой плотной, всеобъемлющей тишине раздался шорох шевелящегося камушка. Кусочек спёкшейся шлаковой корки отлетел, и от корня Лаурелин поднялся зелёный росток толщиной в палец. Повертел по сторонам сжатыми в кулачок листочками на верхушке, словно птенец, высунувший клюв из гнезда, и решительно пополз вверх, к солнцу.
- Началось… - прошептал Майтимо.
Они не отводили глаз от ростка, становившегося всё сильнее и выше. Вот он достиг половины роста эльда, закачался и развернул нежно-зелёные зубчатые листья.
- Здесь стоит время, - тихо произнёс Куруфинвэ.
Мир вокруг двигался куда быстрее, чем те, кто был сейчас на некогда зелёном холме.
- Тельперион оживает, - сказал Макалаурэ.
Пушистый серебристо-белый стебель уже поравнялся с его плечом и теперь открывал первые листья.
Тиелкормо смахнул чёрную пыль с головы Дириэля.
- Волосы отряхни. Где только измазался?
Тот провёл рукой по волосам, удивлённо уставился на угольно-чёрные пальцы…
- На себя посмотри! Ой, это сверху сыплется!
Погибшие стволы рассыпались в пыль, оседавшую вниз почти беззвучно, словно снег. Скоро всё вокруг было покрыто ею. Всё, кроме ростков – они быстро тянулись вверх, крепли, давали ветви...
Трудно сказать, сколько времени прошло – ведь оно было здесь ещё медленнее, чем в былые дни Валинора. Древа росли, корка у их подножия трескалась и осыпалась, пыль уходила серым, мглистым туманом.
Лаурелин и Тельперион снова высились пред братьями – огромные, неохватно большие, больше всех деревьев Западного Мира.
- Они не светятся,- грустно сказал Карнистиро. – С солнцем это, наверное, ни к чему.
…Но когда на Золотом Дереве распустилась первая гроздь цветов, на нос ему шлёпнулась сверху тёплая блестящая капля. Он смахнул каплю рукой – на пальцах вспыхнуло и погасло золотое сияние.
Близнецы взялись внимательно разглядывать ближайший колокольчик Тельпериона – когда же начнёт светиться и он. Но цветок вдруг шевельнулся и выбросил на них большое белое облако.
- Да он чихнул! – возмутился Дириэль.
- Ещё бы! – засмеялся Макалаурэ. – Алмазная пыль! Были чёрные, теперь станете светиться!
И тут словно нахлынули все недоступные прежде звуки. Время объединилось. Семеро стояли на холме Эзеллохар, осенённые чуть мерцающими деревьями.
|
